Дочь моего мужа исчезла в самый разгар подготовки к свадьбе… А потом мы услышали стук.
Она исчезла прямо перед самым началом свадьбы… А потом указала пальцем на того, кого никто не ожидал.
Как только зазвучала музыка, наша маленькая цветочница — моя падчерица — вдруг пропала. Церемонию пришлось прервать.
Мы нашли её запертой в кладовке, со слезами на щеках и букетом в руках.
То, что она прошептала после этого, указало на того, кого мы меньше всего подозревали… и разрушило весь наш день.
Когда я впервые встретила Амелию, ей было всего шесть лет.
В её настороженных карих глазах читалась осторожность, а улыбка едва касалась уголков губ.
Мама Амелии умерла, когда девочка была ещё совсем маленькой, и она долго не могла принять в своей жизни нового человека — меня. И кто бы мог осудить её за это?
Но со временем, благодаря ночным сказкам о смелых принцессах и бесконечным попыткам вместе испечь печенье, когда мы обе оказывались в муке с ног до головы, я смогла завоевать её доверие.
Я до сих пор помню тот вечер, когда Амелия впервые позволила мне аккуратно расчесать её длинные тёмные волосы.
Пока я распутывала пряди, она тихо сказала:
— Я хочу, чтобы ты осталась навсегда.
— Я тоже хочу этого, родная, — прошептала я, сжав сердце.
Когда через два года мы с её отцом обручились, Амелия была безумно счастлива.
Она не просто получала вторую маму — она получала возможность стать частью нашей семьи.
— Я обязательно буду цветочницей! — с энтузиазмом заявила она, сразу же доставая розовый блокнот, чтобы нарисовать своё идеальное платье.
Она сопровождала меня на все примерки и обсуждения, держала меня за руку и была настоящей частью подготовки. И действительно была.
Наступило утро свадьбы — золотое сентябрьское солнце нежно освещало комнату.
Я смотрела, как Амелия кружится в своём платье с идеально завязанной розовой лентой на талии.
Она упорно тренировала свою походку в течение двух месяцев.
— Ты волнуешься? — спросила она, глядя в зеркало, пока подружка невесты поправляла мне помаду.
— Немного, — улыбнулась я.
— А я — нет! — засмеялась она, показывая место, где недавно выпал передний зуб.
— Я тренировалась тысячу раз! Смотри!
Она грациозно прошлась, руки двигались в идеальном ритме.
Когда гости заняли свои места в саду, я встала на своё место.
После трёх лет, что мы строили нашу маленькую семью, это был наш момент.
Зазвучала музыка. Я посмотрела на проход и ожидала увидеть Амелию с корзинкой в руках.
Но вместо неё появилась моя трёхлетняя племянница Эмма — дочь моей золовки.
На голове у неё была цветочная корона, соскользнувшая на один глаз.
Она выглядела растерянной и почти не рассыпала лепестки.
Сердце сжалось — что-то было не так.
Мой жених Давид бросил на меня встревоженный взгляд:
— Где Амелия? — тихо спросил он.
Я обратилась к подруге Саре:
— Ты не видела Амелию?
— Нет… — нахмурилась она. — С тех пор как мы фотографировались, уже прошло минут двадцать.
Церемонию остановили.
Мой отец начал проверять комнаты, один из родственников вышел в сад.
А я стояла неподвижно, крепко сжимая букет.
— Она так ждала этого дня, — прошептала я Давиду. — Она не могла просто так исчезнуть.
Вдруг кто-то из глубины зала крикнул:
— Подождите! Я слышу стук! Кто-то стучит в дверь!
Воцарилась тишина, все прислушались.
Стук повторился — тихий, но настойчивый. Мы последовали за звуком, миновали кухню и подошли к пыльной кладовке.
— Заперто, — сказал мой двоюродный брат, пытаясь открыть дверь.
Через минуту прибежала администратор с связкой ключей, её руки дрожали.
Наконец нужный ключ подошёл.
То, что мы увидели внутри, пронзило меня до глубины души.
Амелия сидела на полу, свернувшись клубочком, со слезами на лице.
Макияж размазался, в руках она держала корзинку с лепестками. Она дрожала и щурилась от яркого света.
— Моя дорогая… — выдохнула я, опускаясь на колени.
Я прижала её к себе, не думая о свадебном платье. Она рыдала на моём плече, пропитывая кружево слезами.
— Всё хорошо, солнышко, ты в безопасности.
— Почему меня наказали? — прошептала она. — Я ничего плохого не сделала, я просто ждала, как ты говорила…
— Что? — я отстранилась. — Кто сказал, что тебя наказали?
Она дрожащим пальцем указала в сторону двери.
Я последовала за её взглядом и застыла.
Амелия показывала на Меланию, мою золовку, которая стояла у стены, словно уменьшившись вдвое.
— Она сказала, что я должна побыть в «тайм-ауте», — всхлипнула Амелия.
— Она затолкала меня туда и закрыла дверь.
Я повернулась к Мелании:
— Ты заперла её?
Мелания закатила глаза:
— Да перестань, ты всё преувеличиваешь.
— Ей всего девять, Мелания! Она была в ужасе!
— Она даже не твоя настоящая дочь, — резко ответила та.
— А моя Эмма заслуживает быть в центре внимания хотя бы раз!
— Хоть раз? — прошипела я. — Она ВСЕГДА в центре внимания!
С рождения Эмма — «чудо-девочка», как твердит Мелания. Каждая наша встреча — словно шоу в её честь.
Несколько месяцев назад Мелания просила сделать Эмму цветочницей.
Я вежливо объяснила, что эта роль с самого начала была мечтой Амелии.
Тогда Мелания лишь закатила глаза:
— Ты знаешь эту девочку всего пару лет. Она тебе не родная. Моя дочь заслуживает внимания.
Теперь я поняла — она не простила этого.
Гости начали шептаться с возмущением.
— Ты заперла ребёнка в кладовке из-за роли в свадьбе?! — воскликнула одна из тётушек.
— Это за гранью, — добавил муж моей кузины.
Мы вывели Меланию с Эммой из зала. Она сопротивлялась, прижимая растерянную дочь, словно выиграла главный приз.
— Она забудет всё! — кричала Мелания. — Всего на пару минут! Она драматизирует!
Тем временем Амелия держала меня за руку. Я снова опустилась перед ней на колени:
— Родная, если хочешь, этот день всё ещё твой. Мы можем начать заново.
Она вытерла слёзы и кивнула.
Музыка заиграла с самого начала. Когда она вошла в проход, все встали. Некоторые плакали.
Хотя она была маленькой, в ней горела огромная смелость.
Подняв голову и расправив плечи, она шла, осыпая дорожку лепестками, словно посылая благословение.
Добравшись до алтаря, она посмотрела на Давида:
— Я справилась, — прошептала.
— Ты была потрясающей, — ответил он, обняв нас обеих. — Я горжусь вами.
В тот момент, произнося клятвы, я поняла точно: этот день запомнится навсегда.
Не из-за обид и ревности, а потому что мы доказали — настоящая семья — это любовь и поддержка.
И знаешь что? Амелия долго держала ту корзинку на своей тумбочке.
Каждый вечер перед сном она говорила:
— Помнишь, как я была самой храброй цветочницей?
— Помню, родная, — отвечала я. — И никогда не забуду.
